Константин: «Я специально не изучал эту статистику, но думаю, что человек, у которого ментальное состояние не в порядке, менее критичен к своему поведению. Меньше думает о рисках или может настолько не ценить свою жизнь и здоровье, что даже зная про риски, игнорировать меры защиты. Поэтому я думаю, что плохое ментальное состояние, повышает опасность заражения».

Когда ко мне обращается персона за психологической помощью, я прошу заполнить анкету обратной связи, в которой есть вопросы о ВИЧ: есть ли у человека ВИЧ / какие риски ВИЧ / есть ли небезопасные практики употребления психоактивных веществ. Анкета анонимная и добровольная. Если человек откажется отвечать, его, естественно, не принуждают. Цель — выяснить, какие у персоны риски, и какая информация может понадобиться. Если, например, у клиент:ки ВИЧ, я спрашиваю, получает ли он:а терапию, обращались ли в какие-то помогающие организации, где можно получить помощь он:а и е:ё партнёр:ки. Не менее важно знать, где можно протестироваться на ВИЧ, если есть риски, получить средства защиты и консультацию о мерах предотвращения заражения. Если человек не знает, куда обращаться, то я даю контакты. Иногда бывают просто плохо осведомлённые.

Я, например, сталкивался с тем, что люди с высшим образованием даже не предполагали, что можно заразиться ИППП и ВИЧ при оральном сексе, и не предохранялись при таких практиках. В итоге именно таким образом происходило заражение, например, сифилисом. К счастью, благодаря регулярному обследованию это выявлялось, и персоны получали лечение. Оказывается, осведомлённость не всегда коррелирует с общим уровнем образования. Не хватает просвещения в этой области. И это иногда может привести к очень нехорошим последствиям.

Клиенты обращаются ко мне за консультациями для решения разных проблем, иногда требуется кризисное консультирование. Как правило, здесь фигурируют суицидальные мысли или намерения, человек кричит о помощи, и нужно сразу с ним пообщаться.

Случается, что надо “побегать” за клиентом. Иногда пишут: «Помогите моему другу, он хочет покончить собой». При этом сам друг не обращался за помощью. Я предлагаю передать свой контакт страдающей персоне, и с согласия мы общаемся в личке. Либо я прошу контакт этой персоны, сам прихожу к ней в личку, представляюсь, кто я, от кого получил контакт, и предлагаю поговорить.

Я сталкивался с ситуациями, когда человек говорил: «Я не хочу разговаривать, я уже всё решил, я не буду жить». И если у меня есть возможность попытаться человека отговорить, я, естественно, этой возможностью пользуюсь. К счастью, в большинстве случаев все-таки удавалось человека убедить в том, что выход есть.
Были случаи, когда персона уже причинила себе вред, но в ходе разговора соглашал:ась на вызов “скорой” и оказание помощи. Моя настойчивость давала человеку понять, что они ошибались, думая, будто на них всем наплевать. Знание, что какому-то консультанту не всё равно, убеждало, что стоит ещё пожить.

Когда удавалось убедить человека обратиться за психологической и психиатрической помощью, перенаправлял к коллегам-психологам или к психиатру. Иногда я сам начинаю работать как психолог с суицидальными рисками человека, разбираясь, что его привело в такое тяжелое состояние, чем можно помочь. Даже просто общаясь с людьми в компаниях, я стараюсь убедить их обращаться к помогающим специалистам.

Есть много недоверия, связанного с негативным предыдущим опытом. Например, людям попадались т-фобные психиатры или психологи, они травмировались и начинали бояться всех специалистов. В результате, даже если психическое состояние становится очень плохим, человек боится обращаться за помощью, мучается в одиночестве. Я стараюсь преодолевать это недоверие, убеждать, что есть специалисты френдли, и надо попробовать.

Иногда на эту работу по переубеждению уходит год и даже больше.

Но не всегда удаётся убедить, к сожалению. Такое тоже бывает. А вот секс-работники в моей практике редко обращаются за психологической помощью. Возможно, из-за страха. 

Если вам плохо, идите за поддержкой к людям, хотя бы в онлайн-формате . Очень важно для человека в депрессивном состоянии выходить из своей квартиры, из своего дома, из своего одиночества.

Я предлагаю им воспринимать даже неформальное приятельское общение как лечебную процедуру, которую назначил врач или психотерапевт, то, что обязательно нужно сделать потому, что это действительно терапевтично.

Убеждаю, что надо себя поднимать себя и идти на групповую терапию, сессии с психологом, встречи с друзьями. Рассказываю о подтверждённом психотерапевтическом методе поведенческой активации: не ждать, когда захочется что-то делать или куда-то идти, а начинать заниматься деятельностью и приходить на встречи, а уже в процессе настроение улучшится.

Если человек в депрессивном состоянии ничего не планирует в течение дня, то появляется тенденция весь день пролежать в постели. И это только усугубляет состояние. Очень важно, чтобы была структура дня, план, включающий удовлетворение базовых потребностей (еда, сон, уход за собой), прогулку, физическую активность, творчество и общение с людьми. Это также важно, как приём назначенных психиатром препаратов, психотерапевтические сессии .

Например: «Мне все время плохо, я ничего не могу дать другим людям. Им будет только грустно, если они увидят мое состояние, мой унылый вид». Или: «Мне всё время больно. Я вижу, что у всех лучше, чем у меня — у них получается переход, а у меня нет, и мне видеть их ещё больнее».

Я объясняю, что это превращается в порочный круг: когда нам тяжело, мы думаем, что в тягость другим, изолируемся от людей, и становится еще тяжелее. Чтобы выйти из этого, надо преодолеть свою изоляцию от людей.

Можно начать с посещения, например, группы поддержки или творческого мероприятия. Тогда появляется смысл минимально привести себя в порядок: умыться, причесаться, одеться, выйти из дома, или хотя бы подключиться к видеоконференции, если группа онлайн. Это уже активизирует. Когда мы появляемся перед людьми, то стараемся держать лицо, включаются наши скрытые возможности, о которых мы не подозревали.

Спросите о группе поддержки в ближайшем к вам ВИЧ-сервисе!

Во-вторых, если мы делимся с другими тем, что у нас болит внутри, мы освобождаемся от этого. Мы слышим чужой опыт, получаем валидацию и поддержку друзей. Часто человеку в депрессии кажется, что у других людей всё в порядке, и только у не:ё одного всё плохо. На группе происходит выход из этого ограниченного видения себя. Важно узнать, что есть и другие люди, которым плохо, но при поддержке друг друга есть шанс с этим справиться.

В-третьих, даже если мне плохо, я могу сказать несколько поддерживающих слов другим, и они скажут мне за это спасибо. А это даст мне возможность почувствовать свою ценность. Происходит взаимный обмен поддержкой.

Группы поддержки могут вести равные консультанты и психологи. Ведущий следит за соблюдением правил бережного общения, чтобы не происходила травматизация участников. Высказываться необязательно, можно просто послушать и побыть среди своих.

Некоторые люди не хотят идти на встречи из-за прошлого негативного опыта общения с кем-то, переносят это неприятие на всех, считая, что от контактов становится только хуже. Здесь сложнее разубедить, потому что мы не можем гарантировать каждо:й, что любое социальное взаимодействие будет комфортным.

Мы же все живые люди, кто-то может конфликтовать, с кем-то можно не совпадать во взглядах. Бывает, я делюсь своим опытом — у меня тоже случалось непонимание с кем-то, и после этого не хотелось идти на встречи, это нормально. Но важно прояснить вопросы, которые нас разобщают, найти точки соприкосновения. В сообществе много разных людей, если не подошла одна компания, может быть получится прижиться в другой.

Я делюсь информацией обо всех возможных способах получить помощь. Даже если пока человек не готов:а обратиться, может в трудный момент у не:ё в памяти всплывут эти контакты, и это поможет выжить и справиться с трудностями.